|
|
Преподаватели студентам
Задание для 2 курса
Друзья мои!
Данный текст – ваше задание для практического занятия 05.10.2011.
«Идя навстречу пожеланиям трудящихся» и учитывая героическое добросовестное изучение статей по юриспруденции (четверо из вас это с честью подтвердили, остальные, надеюсь, также не ударят в грязь лицом), даю вам текст литературно-публицистический.
Просьба – распечатать его для себя и принести на вышеобозначенное занятие.
Р.S. Не расслабляйтесь заранее – работы здесь непочатый край.
С искренней надеждой получить 5 октября остальные 10 рецензий, а также увидеть вас на практике в полном составе, Светлана Николаевна.
СОЦИАЛИЗМ БЕЗ НАСИЛИЯ
(СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ АЙЯ ДЕ ЛА ТОРРЕ)
ВВЕДЕНИЕ
Идея опубликовать эту книгу возникла у автора в конце ноября 2008 года, когда состоялся первый в истории официальный визит главы российского государства Президента Д.А. Медведева в Перу. Президента Российской Федерации принимал лидер правящей Перуанской Апристстской Партии Президент Преру А.Гарсиа. Уже в речи перуанского руководителя многие услышали мотивы, сближающие исторический путь наших народов. Среди прочего, А. Гарсиа говорил о социализме, о Марксе и марксизме, т.е. о той модели развития, которой наша страна следовала семьдесят лет, но в своеобразном перуанском понимании.
Алан Гарсиа – один из лучших последователей и учеников В.Р. Айя де ла Торре, которому посвящена эта книга. Айя де ла Торре основал свое движение как общеконтинентальное и объединительное, очень напоминающее «боливаризм» современных левых, но на подчеркнуто гражданской, демократической и антиимпериалистической основе. Такой широкий подход позволил партии АПРА (Американский национально-революционный альянс) выжить и неоднократно побеждать на выборах, своим демократическим авторитетом оттесняя на периферию политики консервативные и экстремистские элементы.
Решение Перуанской апристской партии осуществлять реформы с центристских позиций сближает ее с современной Россией, уставшей от революционных потрясений. Годы гражданской войны и репрессий диктатур, противоречивые и сложные поиски выхода из создавшегося положения, необходимость «догонять» ушедшие далеко в своем развитии страны – вот далеко не все точки соприкосновения в истории России и Перу. Поэтому, размышляя о жизни Айя де ла Торре и судьбе его народа, невольно возникает мысль и о нашем многострадальном отечестве. Ведь в нашем тесном мире начала ХХ1 столетия расстояния утратили свое прежнее значение. Отсюда в книге немало исторических параллелей и примеров, весьма любопытных и поучительных.
Книга написана в несколько необычном ключе и представляет собой научно-публицистический портрет латиноамериканского деятеля с многочисленными экскурсами в историю его страны. Это первая работа такого рода об Айя де ла Торре, причем не только в российской, но и в зарубежной литературе. К этому следует добавить, что многие документальные материалы, на основе которых была написана книга, практически неизвестны в России.
«Насилие – похороны истории», – сказал Айя де ла Торре еще в 1969 году, солидаризируясь с позицией академика А.Д. Сахарова. Весь наш хрупкий и ненадежный мир конца ХХ – начала ХХ1 веков свидетельствует о правоте этих слов выдающегося латиноамериканского деятеля, чья долгая и многотрудная жизнь была примером для многих поколений демократов.
Часть 1. МАЛАЯ РОДИНА
…Маленький отряд закованных в латы всадников двигался по пустынному тихоокеанскому побережью. Испанцы были утомлены: они преодолели высочайшие горы, сломили сопротивление сотен племен и … попали в какое-то невероятно гиблое место. Вместо Эльдорадо – дьявольская пустыня. Предводитель отряда, дон Диего де Альмагро, не сбавляя бега своего расторопного коня, перекрестился, отгоняя очередной мираж. Но зелень и прохлада, внезапно появившиеся перед ним, не исчезали. Мгновение – и отряд расположился на отдых. Это случилось 6 декабря 1534 года. Дон Диего запомнил это место и подробно рассказал о нем своему другу Франциско Писарро – первому вице-королю Перу. И уже 3 февраля (или 5 марта) 1535 г. вице-король основал в прохладном предгорье Анд новый город, получивший староиспанское название – Трухильо. Город был быстро заселен выходцами из Испании, а так как он располагался на пути с севера в столицу, вице королевства Лиму вблизи моря, здесь предпочитали селиться люди побогаче и познатнее – вдали от столичной суеты. Окрестные долины оказались удобными для выращивания сахарного тростника. Появились черные рабы, все шире стали привлекать на плантации индейцы.
Центр города постепенно приобрел тот облик, который сохраняется и до сих пор. Богатейшие аристократы строили роскошные особняки с просторными, прохладными патио.
Местная знать находилась по отношению к столице в состоянии постоянной фронды, выражавшейся в вызывающей роскоши архитектуры: вычурных дверях и балконах особняков, чугунных фонарях на наружных стенах и особенно в изящных металлических решетках на окнах. До сих пор старую часть Трухильо образно называют «симфонией зарешеченных окон».
Но шло время, и тихая фронда провинциальной знати обрела реальные и довольно внушительные черты. Именно здесь, в Трухильо, маркиз Торре Тагле в 1820 году провозгласил независимость страны, а в 1824 году город уже «исполнял обязанности» столицы молодого государства.
Креольская аристократия в перуанской провинции была гораздо консервативнее, чем даже весьма умеренный генерал Сан-Мартин, и идеалы свободы и равенства означали для нее нечто французское, нечто импортированное и предназначенное для разговоров в тенистых патио, а так же для завоевания пылких сердец образованных креолок. И все же большинство креолов считало необходимым скорейшее завоевание независимости. Перуанские креолы составили ядро кавалерийского полка, созданного в Трухильо. Этот полк нанес испанцам решающее поражение в битве при Хунине, за что Боливар удостоил его звания «Гусары Хунина».
Консервативная аристократия быстро избавилась от Боливара с его централистскими и идеалистическими проектами. И Перу стало жить по старым обычаям вице-королевства с его противостоянием Лимы и провинции. Только теперь это противостояние часто выливалось в открытую вооруженную борьбу различных группировок аристократии.
Фронда Трухильо продолжалась. После революции город, как и вся страна, оказался в тисках тяжкого экономического кризиса. Деловая активность сосредоточилась в тридцати километрах к северу – в долине реки Чикама. Трухильо же превратился в захолустный пыльный провинциальный городок, где продолжали тихо разоряться и затухать отпрыски некогда знаменитых и блестящих аристократических родов.
Конечно, колониальный и постколониальный Трухильо был городом белых, креолов. Негров, индейцев было очень мало, особенно в конце XIX в., когда сахарное производство стало стягиваться в долину Чикамы. Однако седая индейская древность была всегда рядом. В 4 километрах от Трухильо раскинулись на огромной территории развалины Чан-Чана – столицы одной из цивилизаций, предшествовавшей возникновению инкской державы. Инки смогли сломить силу государства Чиму (а его столицей и был Чан-Чан) лишь за полстолетия до своего падения. Игры мальчишек – трухильянцев проходили в развалинах глиняных построек города. Нечто неизведанное, непознанное и великое вошло в кровь горожан. В тоже время аристократический дух, предприимчивость и мистицизм стали опорой стойкого оптимистического характера местных жителей. Ведь именно здесь в годы национальной трагедии – поражения от Чили в Тихоокеанской войне – возникла идея переименовать веселый и бодрый танцевальный ритм, бытовавший под различными названиями по всей территории Перу – в «маринеру» - в честь эскадры адмирала Грау, давшей жестокий бой наступавшему чилийскому флоту…
Вице-королевство оказалось неподготовленным к независимости. С 1824 года страна погрузилась в хаос. Анархия и гражданская война прочно вошли в быт перуанцев. Вожди военных клик по очереди захватывали президентский дворец. Лишь в 1851 году, впервые в истории Перу, власть была законным порядком передана избранному президенту Хосе Руфину Эченике. Законность избрания, как это ни парадоксально, лишь официально санкционировала новый виток анархии.
И лишь правление генерала Рамона Кастильи (1845-1851 гг. и 1854-1862 гг.) обеспечило стране некоторый экономический и политический порядок. В Перу появилась передовая либеральная конституция. Но после Кастильи – опять мятежи, опять генералы, опять эполеты. В это время рождается либеральная иллюзия, которая на полвека овладевает умами части перуанской знати. «Все несчастия от генералов», – утверждали либеральные адвокаты. «Уйдут генералы – исчезнут несчастия». И события вроде бы подтверждали необходимость отстранения военных от власти. После смерти президента Бальта, братья Гутьеррес захватили президентский дворец. Но переоценили свои силы: многие полковники завидовали их расторопности. Либералы воспользовались расколом в армии – и уже через три дня толпа зевак с любопытством разглядывала тела трех братьев, висевших на дворцовой площади. «Урок ужасный, но необходимый», – произнес с чувством Мануэль Пардо – вождь антимилитаристов. Через некоторое время его «сивилистская» («гражданская») партия уверенно победила на выборах, и он стал президентом.
Так, впервые в 1872 году – штатский стал высшим должностным лицом в государстве. Но в Перу, где армия была единственным стабильным государственным институтом, попытка сократить военный бюджет поставила правительство в тяжелые условия. Армейскую оппозицию возглавил честолюбивый полковник Пьерола. Лишь чудо и политическая изворотливость спасли дона Мануэля. Он продержался до конца президентского срока. Причем, на новых выборах, сивилистов уже представлял генерал Мариано Игнасио Прадо.
Впрочем, Прадо ждала ужасная расплата за его весьма робкий антимилитаризм. В 1878 году, сержант Монтойя убил экс-президента выстрелом в упор.
Худшего поворота событий нельзя было представить. Дон Мануэль был в перуанских «верхах» единственным, кто понимал бессмысленность и опасность войны с Чили из-за районов богатых селитрой и гуано. Он не был заражен шовинизмом, так как знал: единственное, что умеет перуанская армия хорошо делать – так это лишь штурмовать президентский дворец, да и то не всегда.
Тихоокеанская война (1879-1884 гг.), несмотря на мужество и героизм моряков, закончилась разгромом Перу. Чилийцы легко разбили и без того деморализованную армию. Президент Мариано Игнасио Прадо бежал из страны, за что получил презрительную кличку «предатель». Репутация «сивилистов» при этом была подорвана навсегда.
Судорожные усилия Николасы Пьеролы организовать оборону (1879-1881 гг.), лишь выявили хаос и дезорганизованность, царившие в стране. Хорошо отмобилизованной и оснащенной десятитысячной армии противостояла лишь некая совокупность блуждавших в окрестностях столицы партизанских отрядов.
Военный разгром показал бессмысленность политических разногласий, и основанная в 1896 году Пьеролой Демократическая партия уже интегрировала и наследников консервативно-клерикальных армейских групп и помещиков-сивилистов.
Но временное соглашение «о перемирии» противостоящих группировок лишь усиливало впечатление безысходности. Европейские позитивистские схемы давали «сбои» на далеком южноамериканском берегу. Нужны были новые люди и новые идеи. Началась эпоха интеллектуальной самоидентификации страны. Вообще, поражение в Тихоокеанской войне положило начало перманентному кризису «аристократической республики». Традиционные политические течения: либерализм, сивилизм, консерватизм постепенно вырождались в своеобразных либерально-консервативных монстров, не обеспечивающих выхода из кризиса. Типичной фигурой этой переходной эпохи и стал Пьерола, начавший карьеру в рядах военных консерваторов, возглавивший переворот против сивилистов, а в 1895-1899 гг. ставший президентом в результате компромисса с Гражданской (сивилисткой) партией. Причем второе президентство было завоевано с ожесточенной борьбе с консерваторами. Но победа Пьеролы лишь четче обозначила тупиковую ситуацию в стране.
Вся трухилянская аристократия традиционно активно участвовала в политической борьбе и опять же традиционно, не придерживалась какой-либо определенной политической ориентации. В одной семье могли быть представлены сторонники всех политических партий страны, что нисколько не мешало теплым дружеским отношениям между родственниками.
***
22 февраля 1895 года в семье дона Рауля Эдмундо Айя и де Карденас и доньи Зоилы Виктории де ла Торре и Уаркка и Карденас Каральо, приходившихся друг другу троюродными братом и сестрой (подобные «родственные» браки стали распространяться в среде трухльянской аристократии) родился первенец. Вскоре у новорожденного появляется имя – Виктор Рауль.
Крестным отцом мальчика стал Карлос Васбурн и Салас де ла Торре (позже министр юстиции в правительстве Х.Прадо), а крестной матерью – тетя Анна Лусия де ла Торре и де Карденас. Мальчик очень полюбил красавицу-крестную и называл мама-тетя. Анна Лусия вышла замуж за чилийского миллионера и оказала немалую материальную помощь своим родственникам, да и городу Трухильо основав там госпиталь. Ее муж дон Марсиал Агаран Смит любил красиво и элегантно одеваться, и был неизменно нежен с крошечным племянником жены. Человек сказочно богатый, предприимчивый и веселый, он стремился передать свое настроение окружающим. Маленький Виктор Руаль всегда уносил в ручонках очередной подарок своего чилийского родственника – это были и модные тогда безделушки в японском и китайском стиле, или разнообразные золотые монеты с четким профилем царствующих монархов. Мальчик рос, но по-прежнему по-детски прыгал от радости, когда родители собирались в гости к маме-тете. Дон Марсиал и Анна Лусия много путешествовали. Виктор Рауль с неподдельным интересом слушал их рассказы об Италии, Франции и Швейцарии.
– Ваш сын должен учиться или в столице, а еще лучше в Европе, – как-то сказал дон Марсиал Раулю Эдмундо, а потом, помолчав, добавил:
– Я готов помочь всем, чем могу.
– Мы очень признательны вам, – пробормотал растроганный Рауль Эдмундо.
Вскоре несчастье постигло эту счастливую «чилийско-перуанскую» пару. Внезапно заболела и умерла мама-тетя. Несмотря на несчастье, дон Марсиаль сохранил близкие отношения с ее родственниками и даже выполнил обещание – в 1917 году благодаря предоставленным им средствам, Виктор Рауль получил возможность продолжить образование в столице.
Самое глубокое, если не решающее влияние на формирование характера мальчика оказали его тетя Адела де Гонсалес Орбегосо и его дядя Эдуардо де Гонсалес Орбегосо.
Род Орбегосо вел свое происхождение от одного из первых президентов Перу – маршала Орбегосо.
Многие представители семьи Гонсалесов Орбегосо активно поддерживали Николаса Пьеролу и были связаны с «высшим светом». Так, Луиса, сестра Эдуардо, носила титул маркизы Вильяермоса и была замужем за французским евреем-миллионером Аугусто Дрейфусом – главным действующим лицом многочисленных и порой скандальных сделок на поставки гуано в Европу.
Еще совсем маленьким, Айя слышал «непримиримые» застольные политические баталии своего отца и дяди.
Отец Виктора Рауля был яростным касеристом, то есть сторонником консервативной военной власти. С тех пор, как в 1895 году партизаны, во главе с Пьеролой, объединив все силы оппозиции, свергли генерала Касереса, из уст Рауля Эдмундо постоянно изливались слова жестокой и беспощадной хулы в адрес «узурпатора». Без сомнения, юный Айя не раз слушал резкие выпады отца против Пьеролы.
Чем покорил дядя своего племянника, так это своим увлечением спортом.
– Ну-ка, одевай перчатки, цыпленок! – говорил дядя, бросая малышу пару новеньких английских боксерских перчаток. Начинался «бой». Дядя постоянно «отступал» под градом ударов, лишь изредка указывая новоявленному «боксеру» на недостатки его вечно атакующей тактики. Постепенно дядины перчатки стали дорогим предметом для мальчишки, а бокс его любимым видом спорта.
Дядя Эдуардо, как и многие из его окружения, учился в Англии, играл на скрипке, был либералом и масоном.
Слова «либерал» и «масон» заинтересовали юного Айя. Их часто слышал он рядом с именем дяди. Мальчик ждал момента, чтобы расспросить дядю о значении таинственных слов. Наконец, такой момент наступил: дядя стал брать мальчика с собой на море. Дон Эдуардо научил Айя неплохо плавать. Обычно их сопровождал в «поход» к морю кто-либо из родственников или слуг. В этот раз они оказались одни. Плыли они положенные 200-300 метров не спеша: дон Эдуардо не торопил племянника – главное четкость движения и спокойствие на воде. Но вот и заветные полотенца: Айя сосредоточенно выполняет напутствие отца: «После холодной воды следует тщательно растереть грудь и спину». Вскоре они быстрым шагом идут в сторону города.
– Дядя Эдуардо, - спросил мальчик, - что такое «масон» и «либерал»? И почему наша служанка крестится и что-то шепчет, когда произносит эти слова?
Дядя с любопытством посмотрел на племянника и сразу же ответил, стараясь говорить как можно яснее:
– В нашей Америке - масоны и либералы - хорошие люди, которые стремятся изменить жизнь к лучшему. В основном это люди просвещенные и образованные. Но у нас много и темных людей, которые плохо разбираются в сложных вопросах жизни. Они не понимают масонов и либералов, и боятся их. Поэтому служанка Лола крестится, когда видит меня. Окончательно либералом и масоном я стал в Лондоне, когда учился в университете.
– Я тоже хочу быть либералом и масоном, заявил малыш.
Дядя Эдуардо улыбнулся:
– Раз хочешь – обязательно будешь. Только немного подрасти…
Мальчик рос, но его дружба с дядей становилась все прочнее. Бокс и плавание все больше отодвигались на второй план. Главным в их отношениях стало живое духовное общение. Виктор Рауль инстинктивно «впитывал» в себя манеры поведения и образ жизни своего волевого и весьма образованного родственника.
Независимость и неординарность мышления всегда притягивают юные души. А дядя Эдуардо был именно таким. За время учебы в Лондоне он приобрел и впоследствии не растерял английское чувство юмора. Он имел довольно глубокие знания в политэкономии и вполне доступно преподавал начала этой науки своему племяннику. Дон Эдуардо в этой области был сторонником традиционной либеральной манчестерской школы, но не абсолютизировал ее догмы, оставаясь открытым для новых веяний. Дон Эдуардо великолепно знал Шекспира, и благодаря ему Виктор Рауль мог совершенно свободно цитировать обширные куски из «Ричарда III», «Гамлета», «Виндзорских проказниц». Дядя, как и положено истинному джентльмену, имел и музыкальное образование. Часто в доме Эдуардо возникал импровизированный дуэт: дядя играл на скрипке, а племянник аккомпанировал ему на фортепиано.
***
Время шло. Виктор Рауль поступает в колледж Сан-Карлос и Сан-Марсель, где получает неплохое по тем временам образование. В колледже учились впоследствии и такие перуанские знаменитости, как маршал Эллой Урета и Антенор Оррего, будущий друг и соратник Айя и оригинальный философ. Колледж принадлежал отцам-лазаристам, и французские священники старались поддерживать высокий престиж своего учебного заведения, отличавшегося суровой дисциплиной.
Рауль Эдмундо знал, где искать сына. Шалун с ватагой сверстников играл «в войну» на развалинах старинной индейской крепости Чан-Чан. Глава семьи, решительно надвинув на брови шляпу и взмахнув тростью, направился к знаменитым руинам.
Он был недоволен. Да, Айя неплохо успевал по гуманитарным дисциплинам и математике. Учитель Лаланд лично похвалил сына:
– У вас талантливый сын, сеньор.
Рауль Эдмундо был в восторге. Но месяц назад первенец стал беспокоить родителей – с трудом давалась ему тригонометрия, хотя другие предметы, такие как физика и химия, он осваивал лучше всех в классе. Зоила Виктория считала, что виной тому – бесконечные игры в баскский мяч и «в войну».
У Рауля после первенца родилось еще четверо детей: Августин (1896), Лусия, Зоила и Эдмундо (1904). Наиболее близко Айя сошелся со своим младшим братом Августино (Кучо). Вместе они учились в колледже, вместе играли. Вот и сейчас, осторожно выглянув из-за полуразрушенной древней стены, отец сразу обнаружил братьев. Сыновья яростно играли в русско-японскую войну, причем Айя предводительствовал победоносными силами «страны восходящего солнца». Последовала атака «японцев», прерванная к радости «русских» появлением отца. Главу семьи они поняли, как обычно, без слов и быстро бросились домой. Приход по «собственной инициативе» обычно смягчал гнев женской половины дома, возмущенной грязными руками и порванными штанами ребят.
Рауль Эдмундо, снисходительно улыбаясь, побрел за мальчиками.
– Чаще надо заглядывать в книги, – скупо отчитал отец братьев за обедом.
***
|
| Категория: Для практических занятий | Добавил: Keith (03.10.2011)
E
|
| Просмотров: 388
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] |
|